– Катюш, среди твоих архаровцев есть такие, кто мог бы шины проколоть? – спросил Шаляпин.

– Есть, как не быть, – с готовностью согласилась Катюша. – Мои архаровцы на многое способны! А что, кому-то шины прокололи?

– Вот ей. – Участковый вытолкнул меня вперед. – Знакомься, это Инна.

– Очень приятно, Катя… Нет, это вряд ли. – Барышня помотала головой, взвихрив прелестные кудряшки. – Она же красавица!

– Спасибо, – польщенно улыбнулась я.

– И что? – не понял Шаляпин. – Красавицам не пробивают шины?

– Пробивают, конечно, но только не мои архаровцы. – Катя слегка покраснела. – Это же мальчишки, они ужасно влюбчивые! Какое там шины дырявить, они такую красивую девушку вместе с ее машиной на руках носить будут, лишь бы ей понравиться!

– По опыту знаешь? – съязвил Шаляпин.

А я подумала, что теперь понимаю, почему Василиса сидит на лавочке у розового домика, как приклеенный. Не иначе, это он в красавицу Катю влюбился!

– Что ж, значит, пацанов исключаем, – подытожила я не без сожаления.

Мне было бы спокойнее, знай я, что порча «Пежо» и угрожающая записка – всего лишь злая шутка какого-нибудь юного хулигана.

Альтернатива мне не нравилась.

Покинув розовый домик, я хотела было сесть в «Пежо» и катить на нем на работу, но вовремя сообразила, что трогать машину пока нельзя. Она должна находиться у лопуховых джунглей, пока Валера не установит там камеру, иначе нет гарантий, что он правильно выстроит кадр. Нужно было, чтобы под наблюдением находились и вся поляна, и машина целиком. И еще простыни бабы Тоси! Ох, Валере понадобится камера с широкоугольным объективом…

В общем, я решила, что поеду в офис на троллейбусе, гордыню время от времени полезно смирять… Но по пути к остановке неподалеку от дома мне встретился папуля.

– Доча! – обрадовался он. – Ты сегодня пораньше?

– Нет, я…

– Отлично! Отведи домой Гусю, он уже нагулялся, а мне нужно сбегать на цветочный рынок. – Папуля и слушать меня не стал.

Настоящие полковники – они возражений и отказов не принимают. Да и объяснений зачастую не слушают.

– А зачем тебе на цветочный рынок? – насторожилась я.

Просто было уже такое пару раз – папуля делал салат из одуванчиков по-анжуйски и мед из вереска по рецепту древних пикси; ни то ни другое мне не понравилось. От верескового меда вообще так живот крутило, что стало ясно, отчего эти самые пикси вымерли…

Мне не хотелось пробовать – что там у нас сейчас по сезону цветет? – какие-нибудь георгины в кляре. Перефразируя Атоса, я, конечно, люблю цветы, но не в вареном или жареном виде.

– Маме срочно нужен синий люпин! – не особо понятно ответил папуля, настойчиво вручая мне собачий поводок.

– Зачем ей синий люпин? – спросила я у Гуси – больше не у кого было, папа тут же умчался.

Он всегда так трогательно внимателен ко всем желаниям любимой супруги.

Собаченька мне, разумеется, ничего не ответила. Пришлось повторить вопрос через пару минут, адресовав его самой мамуле, которая очень удачно открыла нам с Гусей дверь:

– Что такое этот синий люпин и зачем он тебе срочно понадобился?

Мало ли, вдруг это такая классная штука, что мне тоже очень нужно, а я и не знаю!

– Мы с твоим отцом идем на дегустацию, – невозмутимо ответила мамуля. – Она будет проходить на открытой веранде в пятнадцать ноль-ноль, солнце нынче злое, мне придется надеть шляпу, а она белая. И как прикажешь привязать ее к синему платью?

– Только синим люпином, никак иначе, конечно! – радостным криком вмешалась в наш разговор бабуля. – Лучше были бы только подснежники, но за ними ты, Бася, пошлешь Бориску в феврале…

– То есть прямо сейчас никакой вкусной еды папуля не готовит? – правильно трактовала я сообщение о дегустации в обеденное время. – Тогда я пошла, собачку возьмите, увидимся вечером.

– Возьми зонт, к вечеру обещали грозу! – крикнула бабуля.

Я не стала с ней спорить – абсолютно бессмысленно дискутировать с тугоухой старушкой, чей голос гудит, как иерихонская труба. Проверено морозной зимой: спор на деликатную тему, надо ли такой взрослой девочке, как я, надевать в минус два шерстяные рейтузы с начесом, слышен и памятен всему дому!

Поэтому я без возражений сдернула с рогатой вешалки в прихожей дождевик (зонт искать было бы долго, я не помнила, куда его дела), передала мамуле собачий поводок, круто развернулась и зашагала вниз по лестнице.

Почему я так поступила? В нашем доме всегда полно еды, и сообразить себе вкусный обед я могла бы и из того, что имелось в холодильнике, превосходно обойдясь без горячего. Но я не стала задерживаться в родных пенатах – почему?

Возможно, меня вели пробудившаяся интуиция и обострившееся чувство опасности.

Хотя поводом для их пробуждения и обострения, если честно, стало упоминание синего платья.

Я не хотела присутствовать дома в тот до крайности напряженный момент, когда мамуля осознает, что все ее поиски этого праздничного наряда тщетны, поскольку две недели назад я – с официального разрешения родительницы! – надевала его на презентацию и случайно посадила на подол масляное пятно. Так что в настоящее время синее платье пребывало в химчистке, о чем мамуля благополучно забыла, и сходить с ней и папулей на дегустацию чего-то там оно никак не могло.

То есть мамуле предстояло перерыть весь дом, отчаяться, измучить домочадцев драматическими причитаниями, выбрать новый наряд и повторно погнать папулю на цветочный рынок, потому что принесенный им люпин ни к какому платью, кроме того синего, не подойдет… А мне имело смысл удрать подальше и не возвращаться подольше.

Неладное я почувствовала на шестом этаже – нюхом. Не каким-нибудь детективным, а самым натуральным: мой нос уловил резкий запах, неуместный на лестнице приличного жилого дома. Пахло какой-то химией… Или чем-то горелым?

Я ускорилась, на лестничную площадку пятого этажа сбежала резвым галопом – и резко затормозила, отпрянув от пыхнувшего навстречу мне пламени.

Горела дверь квартиры Трошкиной!

Секунду я стояла, оценивая ситуацию… А по правде говоря, просто тупя.

Как-то очень неожиданно и странно все это было: металлическое полотно двери без всякой там деревянной или мягкой ватной обивки на моих глазах покрывалось языками пламени, словно они прорастали сквозь дверь изнутри квартиры. Но это было невозможно, хотя бы потому, что Алка с Зямой отсутствовали уже не один день, а никаких очагов возгорания в доме они оставить не могли – Трошкина фанатично соблюдает все правила безопасности, в том числе и пожарной.

Так что же случилось?

Ответ мне подсказал частый топот на лестнице: кто-то очень торопился вниз по ступенькам.